Не верю Солнцу, не верю Луне -Они просто крышки на дырах в Ад;И пусть говорят, что Дьявол во мне -Пусть; он мне и друг, и брат!

Надраив клюв, побрив хитин,
почистив мех, клыки и когти,
идешь по улице один.
Асфальт кукожится и сохнет.
Грудную клетку лижет яд
привычно, ласково, бесцельно.
Мир добродушен, как медбрат
с муниципального похмелья.
До капли выпита роса -
внутри тебя собралась в точку.
Еще примерно полчаса
без всяких там чужих и прочих -
ты все расставишь по местам,
которые давно не святы.
Не лицедействуй. Перестань.
Ведь ты теперь не мирный атом.
С годами тише свиристит
желанье получить Букера.
Я потребляю никотин,
но твой портрет вне интерьера
не поверну лицом к стене -
нам ни к чему пустые жесты.
Рассыпься пригоршней теней
на стыках коммунальных лестниц.
Безумству храбрых бла-бла-бла...
Не провожай меня до дома.
Не лечит «Красная стрела»
твои тревожные симптомы,
а заповедная тропа
становится темнее, глуше...
И ты опять ложишься спать
с тахикардией под подушкой.
почистив мех, клыки и когти,
идешь по улице один.
Асфальт кукожится и сохнет.
Грудную клетку лижет яд
привычно, ласково, бесцельно.
Мир добродушен, как медбрат
с муниципального похмелья.
До капли выпита роса -
внутри тебя собралась в точку.
Еще примерно полчаса
без всяких там чужих и прочих -
ты все расставишь по местам,
которые давно не святы.
Не лицедействуй. Перестань.
Ведь ты теперь не мирный атом.
С годами тише свиристит
желанье получить Букера.
Я потребляю никотин,
но твой портрет вне интерьера
не поверну лицом к стене -
нам ни к чему пустые жесты.
Рассыпься пригоршней теней
на стыках коммунальных лестниц.
Безумству храбрых бла-бла-бла...
Не провожай меня до дома.
Не лечит «Красная стрела»
твои тревожные симптомы,
а заповедная тропа
становится темнее, глуше...
И ты опять ложишься спать
с тахикардией под подушкой.